Главная Философия Религия Магия Атеизм
Психология Классика Мистика Форум Гостевая

 

http://prosveshenie.net: Добро пожаловать на сайт Просвещение! Заходите к нам на портал, и приводите своих друзей. На нашем сайте вы получите массу интересных впечатлений!

Грекулов Е. Ф. – Православная инквизиция в России
 
 
К содержанию

Глава III. Инквизиционные методы борьбы с расколом

Во второй половине XVII в. в Московском государстве возникло широкое религиозное движение, известное под именем раскола. Внешним поводом для этого движения была церковная реформа, предпринятая патриархом Никоном и вызвавшая резкое столкновение внутри православной церкви между защитниками реформы и ее противниками. На стороне противников реформы была значительная часть низшего духовенства, недовольного поборами со стороны церковной знати, ее жестокостью, а также усилением ее власти. Но основной причиной развития раскола была борьба крестьян и посадских людей против феодальной эксплуатации. Это была классовая борьба, принявшая религиозную окраску, чем и объясняется живучесть раскола, просуществовавшего, несмотря на гонения, много лет. Но раскольнические выступления были крайне неорганизованны, политическая и социальная программа их отличалась большой незрелостью. Раскольники старались затушевать классовые противоречия, на первое место выдвигались споры о вере, об обрядах. Раскольническая идеология, так же как и православная, играла сугубо реакционную роль в развитии классового самосознания народных масс, в развитии классовой борьбы.

Скрывавшаяся под религиозными спорами классовая борьба вызвала кровавые гонения против сторонников и защитников старой веры. Под лозунгом защиты «чистоты» православной церкви объединились все силы феодально-крепостнического государства, в том числе и церковь. Начало кровавого похода против раскольников как врагов государства и церкви было связано с именем патриарха Никона, который не останавливался перед суровыми мерами, чтобы задушить в самом начале новое антицерковное движение. Патриарх Никон, подобно своим предшественникам, был богатейшим феодалом и не стеснялся в средствах, когда шла речь об увеличении его вотчин и богатств. Современники говорили о Никоне, что он, как разбойник, грабил церкви и монастыри, захватывал вотчины бояр и служилых людей. Этому феодалу принадлежало свыше 25 тысяч крестьянских дворов. Крестьяне, жившие на патриарших землях, подвергались тягчайшей эксплуатации. Как отмечает один источник, Никон своих крестьян «тяжкими трудами умучил». Он беспощадно расправлялся также с неугодившими ему церковниками. За малейшие провинности их заключали в монастыри, отправляли в ссылку. Его называли «лютым волком», «жестоким истязателем».

Начав поход против сторонников старой веры, Никон подвергал пыткам наиболее активных представителей раскола. Им резали языки, руки и ноги, сжигали на кострах. При Никоне инквизиторские костры запылали во многих местах. Яркую картину кровавого террора, предпринятого Никоном и его приспешниками, дает, в частности, раскольническая литература. «Никон, — писал в своем послании расколоучитель Аввакум, — епископа Павла Коломенского мучил и сжег в новгородских пределах; протопопа костромского Даниила уморил в земляной тюрьме в Астрахани; священнику Гавриилу в Нижнем приказал отрубить голову; старца Иону Казанца в Кольском остроге на пять частей рассекли; в Холмогорах сожгли Ивана Юродивого, в Боровске — священника Полиевкта и с ним 14 человек. В Нижнем сожгли народу много, в Казани 30 человек, а живущих на Волге в городах и селах и не хотевших принять антихристовой печати клали под меч тысячами. А со мной, —продолжал далее Аввакум, — сидело 60 человек и всех нас мучил и бил и проклинал и в тюрьме держал»1.

Расколоучитель Андрей Денисов в «Повести о жизни Никона» сравнивает участь раскольников с участью первых христиан в Римской империи. Перечисляя орудия пыток — бичи, клещи, тряски, плахи, мечи, срубы, он упоминает и о железных хомутах — типичном орудии инквизиции: «Хомуты, притягивающие главу, руки и ноги в едино место, от которого злейшего мучительства по хребту лежащие кости по суставам сокрушаются, кровь же из уст, и из ушей и ноздрей и из очей течет»2.

В другом раскольническом памятнике гонения против сторонников старой веры изображены так. «Везде бряцали цепи, везде вериги звенели, везде Никонову учению служили дыбы и хомуты. Везде в крови исповедников ежедневно омывались железо и бичи. И от такого насильственного лютого мучительства были залиты кровью все города, утопали в слезах села и города, покрывались плачем и стоном пустыни и дебри, и те, которые не могли вынести таких мук при нашествии мучителей с оружием и пушками, сжигались сами»3.

Повсеместное недовольство инквизиторской жестокостью Никона вынудило правительство (после низложения Никона в 1666 г.) расследовать деятельность этого опального патриарха. Царским указом предписывалось выяснить, кому Никон чинил наказание — «велел бить кнутом, и руки и ноги ломал, или пытал и казнями градскими казнил». Но «пытанных и казненных» было так много, что установить число пострадавших оказалось невозможно4.

Тем не менее кровавый террор над раскольниками как врагами церкви и феодально-крепостнического государства продолжался и был освящен церковным собором 1666/67 г., на который собрались виднейшие представители церкви. Собор во главе с патриархом, сменившим низложенного Никона, оправдал инквизиционные действия против раскольников и подвел под них теоретическое обоснование; противников церкви, ссылаясь на решения первых вселенских соборов, осудили на различные «томления», т.е. казни.

В соответствии с решениями этих соборов еретиков избивали воловьими жилами, им резали языки, руки, ноги, возили с позором по городу, а затем бросали в тюрьмы, где содержали до самой смерти. Ссылаясь на эти примеры, церковный собор требовал подвергнуть тяжким наказаниям и раскольников. Считая сторонников старой веры «хищными волками, на стадо Христово нападающими», и предавая их церковному проклятию, собор призывал светскую власть защищать интересы государства «крепкой десницей» и казнить раскольников смертью. «Православная церковь решила огнем да кнутом, да виселицей веру утвердить... Которые апостолы научили так? Не знаю», — писал Аввакум5.

Требования церковных иерархов были удовлетворены. Выработанная еще при Иосифе Волоцком теория инквизиции при помощи светского меча на церковном соборе 1667 г. получила дальнейшее развитие. Собором было принято решение о суровом наказании противников официальной церкви не только церковным, но и гражданским судом. Это решение беспощадно применялось и при подавлении крестьянского восстания 1667-1671 гг. под предводительством Степана Разина. Крестьянская война показала, что в выступлениях против официальной церкви часто скрывался социальный протест крестьянских масс против эксплуатации и феодального гнета. Церковные иерархи добивались, чтобы светская власть безоговорочно принимала к суду и розыску раскольников, которых ей посылали представители церкви. Они добились издания в 1672 г. указа об усилении репрессий по отношению к противникам официальной церкви.

Для борьбы с расколом в 1681 г. вновь созвали церковный собор во главе с патриархом Иоакимом. Этот собор решил казнить огнем первых расколоучителей и применить самые жестокие меры к их последователям. Постановления собора стали послушно выполняться, и 1 апреля 1681 г. на площади в Пустозерске сожгли в срубе раскольнических учителей протопопа Аввакума, Лазаря, Епифания и Никифорова, томившихся в местной тюрьме. По настоянию патриарха Иоакима в 1684 г. сожгли видного расколоучителя Федора Михайлова.

Один из выдающихся раскольнических учителей Никита Пустосвят, как отмечает постановление церковного собора, был «главосечен и в блато ввержен, и псам брошен на съядение»6.

Царской грамотой 1682 г. «О повсеместном сыске и предании суду раскольников» епископы получили новые полномочия в борьбе с расколом7. В церковных застенках раскольников пытали, затем духовные власти выносили решения о суде над ними, и эти решения беспрекословно исполнялись светской властью.

Несмотря на церковные проклятия и огненные казни, число раскольников не только не уменьшалось, но быстро росло. На сторону раскольников переходили крестьяне и посадские люди, видя в новой идеологии одно из средств борьбы с социальным гнетом. В 1676 г. раскольников насчитывалось уже свыше ста тысяч. Только в Нижегородском крае при населении в 302 тысячи человек было 86 тысяч раскольников8. Из раскольнической литературы видно, что в расколе под религиозной оболочкой скрывался идеологический протест против феодально - крепостнической эксплуатации. Так, в одном раскольническом произведении говорится, что «закон градской вконец истреблен», вместо законов воцарилось беззаконие, что «лихоимцы» завладели всеми городами и что на местах господствуют «злые приставники»9.

О страшном терроре против раскола свидетельствует расправа с тремя псковскими раскольниками — Иваном Меркурьевым, Мартином Кузьминым и монастырским «бобылкой», т.е. крестьянином. Этих раскольников судил в 1683 г. псковский митрополичий приказ по распоряжению митрополита Маркелла. Их обвинили в «непристойных словах» против церкви, в «богохульном расколе» и распространении «писем», содержавших критику официальной церкви. Всех обвиняемых бросили в тюрьму Печерского монастыря, где жестоко пытали. Как сообщалось в «распросных речах», они были «на пытке распрашиваны и пытаны крепко и огнем и клещами жжены многажды и были им многие встряски»10.

Вырвав нужные признания и дав им еще по сто ударов плетьми, инквизиторы отправили свои жертвы в застенок псковского воеводы Бориса Шереметьева, где по настоянию митрополита Маркелла их вновь пытали. Затем Ивана Меркурьева как главного зачинщика сожгли на костре, а пепел развеяли, чтобы «отнюдь знаков и костей не было». Мартина Кузьмина и монастырского бобылку отправили в Печерский монастырь для содержания «под крепким началом». Отобранные у них противоцерковные «письма и тетради» были сожжены11.

В 1684 г. по доносу дьякона Ивана Григорьева в церковном суде разбиралось дело о раскольнике, Кольском стрельце Иване Самсонове. Его трехкратно пытали, а затем после наказания кнутом сожгли на костре. По настоянию патриарха Иоакима был издан царский указ, которым предписывалось усилить борьбу с «церковными противниками». Людей, обвиненных в «церковных противностях», предлагалось пытать и сжигать на костре, а менее виновных — после наказания кнутом содержать «с великим бережением» в монастырских тюрьмах, давая только хлеб и воду12. Церковных противников сжигали не только на кострах, но и в раскаленных железных котлах. Так в 1669 г. были сожжены в железном котле раскольники Петр и Евдоким.

Не стерпя жестоких пыток, некоторые крестьяне - раскольники переходили в православие, но это не избавляло их от тяжких наказаний. Так, в 1684 г. в новгородском духовном приказе производилось следствие о «воре - иконнике» Михайлове. Хотя под пытками он и отказался от исповедания раскола, его все же сожгли13. В 1671 г. повесили «умоверженного» самозванца Ивашку Клеопина за то, что он, как сказано в приговоре, «иконы и книги божественные бесчестил».

Для расправы с религиозным движением в 1685 г. был издан указ, известный под именем «12 статей о раскольниках». Этот указ санкционировал массовый террор под видом охраны «чистоты» православия. Творцом указа был фанатик и злейший враг раскольников патриарх Иоаким, считавший делом своей жизни «искоренение злого плевела еретического вконец». Указ предписывал пытать тех, кто не подчинялся официальной церкви и ее служителям, — не ходил, как требовалось, к исповеди, не посещал церковных служб, не пускал в свой дом священников для исполнения треб, кто своим враждебным отношением к церкви «чинил соблазн и мятеж». «Церковных противников» вновь предлагалось сжигать в срубе, а пепел их развеивать по ветру. Раскольников, раскаявшихся под пытками, предписывалось заключать в монастырские тюрьмы и держать пожизненно в строгом заточении. Имущество церковных мятежников — крестьянские дворы, лавки посадских людей, промысла — отбиралось, а поселения «сжигались без остатку»14.

На основании этого указа епархиальные архиереи организовали массовые облавы на раскольников, подвергая их пыткам и казням. Представителей церкви сопровождали офицеры и стрельцы. По настоянию духовных властей уничтожались деревни и села, где жили раскольники, их скиты и монастыри. В Каргополе инквизиторы сожгли Андрея Семиголова и «еще Андрея с братом»; на Чаранде сожгли кузнеца Афанасия с Озерец. Предварительно его пытали в трех застенках, ломали клещами ребра, выставили на долгое время на мороз и поливали водой15. По свидетельству иностранцев, только перед пасхой 1685 г. патриархом Иоакимом было сожжено в срубах около девяноста «церковных противников»16.

Пытки и казни усилили массовое бегство крестьян и посадских жителей. Они оставляли свои деревни и слободы, бежали на Дон, за Урал, за рубеж, где организовывали раскольничьи центры со своей хозяйственной жизнью. В эти центры устремились беглые «сходны», искавшие пристанища и работы. Для сыска беглых посылались карательные отряды во главе с представителями духовенства.

Не везде крестьяне безропотно переносили гонения. Нередко они с оружием в руках защищали свое добро, право молиться, как подсказывала им совесть. Новгородский митрополит Корнилий для сыска раскольников направил в Заонежскую область протопопа Льва Иванова со стрельцами. Этот отряд был крестьянами обстрелян. В Пудожской волости упорное сопротивление отряду стрельцов, посланному епископом Афанасием, оказали крестьяне - раскольники во главе со старцем Иосифом. Не подчинились раскольники и воинскому отряду, посланному по настоянию тобольского епископа Игнатия. Стародубского священника Якова Хончинского в 1677 г. крестьяне вытащили из алтаря и избили. Нападение на церкви и духовенство и «поругание» креста и икон носило массовый характер17.

Много раскольников было на Дону, куда бежали крестьяне, спасаясь от преследований, от феодального гнета и закабаления. Репрессии против них были организованы по настоянию патриарха Иоакима. Пойманных раскольников доставляли в патриарший приказ и подвергали пыткам. Стремясь очистить Дон от «еретиков», инквизиторы вырезали им языки «за противные ругательства церкви», вытягивали их клещами, предавали смертной казни, заключали в монастырские тюрьмы18. Верные Москве зажиточные казаки помогали царю и патриарху под видом борьбы с «церковными противниками» подавлять протест крестьян против гнета и кабалы. Агентами патриарха в 1688 г. был захвачен организатор выступления против Москвы донской атаман Самойло Лаврентьев. Его пытали в духовном приказе, а затем казнили в Москве вместе с раскольничьим попом Самойлой. В Черкасске сожгли попа - раскольника за то, что тот не молился богу за царя и вел агитацию среди раскольников против Москвы.

Борясь с расколом казнями и пытками, духовное ведомство прибегало также и к идеологическому воздействию на массы. По поручению московского патриарха Иоакима противников церкви подвергали проклятиям и анафеме. Духовные власти издавали специальную литературу, которая ставила своей целью посрамить врагов царя и церкви, вызвать к ним всеобщую ненависть и презрение. В 1667 г. был издан «Жезл правления», в 1682 г. «Цвет духовный», «Обличение неправды раскольнической», составленное тверским епископом Феофилактом Лопатинским, и др. В этой литературе раскольники назывались невеждами, еретиками, злодеями, их считали заслуживающими анафемы и казни.

Инквизиционные методы борьбы с еретиками в XVIII в. получили дальнейшее развитие. В «Статьях о святительских судах», составленных в 1700 г. при Петре I по инициативе патриарха Адриана, вновь доказывалось право церкви на беспощадное уничтожение ее врагов. Следствие о «церковных мятежниках» вели патриарший приказ и епархиальные церковные суды, упорствующих отсылали в стрелецкий и другие приказы для «градского» наказания19. Идеологами и организаторами террора по отношению к раскольникам и другим противникам церкви были церковные иерархи. Филофей Лещинский, назначенный в 1702 г. сибирским митрополитом, рекомендовал Петру I истреблять церковных раскольников, а дома их разрушать до основания. Ближайший помощник Петра, нижегородский епископ Питирим в 1706г. подробно разработал программу по борьбе с антицерковным движением. Называя «церковных мятежников» государственными преступниками, которые «благочинию государственному не радуются», «на церковь вси злобою согласны», Питирим предлагал хватать их, наказывать смертью, а деревни уничтожать.

Петр I одобрил предложенные Питиримом меры борьбы с антицерковным движением. В 1718 г. им был издан указ о строгом преследовании раскольников, об оказании правительственными органами помощи церковным инквизиторам в их «равноапостольском деле», как назвал Петр кровавую расправу духовенства с врагами церкви. За неоказание такой помощи виновные карались смертью «без всякого милосердия» как враги святой церкви. Раскольнических «заводчиков» и учителей предписывалось подвергать жестокому наказанию и, вырезав ноздри, ссылать на галеры20.

Питирим составил в 1718 г. особое руководство по борьбе с расколом, назвав его «Духовной пращицей». Этой книгой в течение многих лет пользовались представители церкви как незаменимым пособием для борьбы с еретиками и прочими врагами господствующей церкви. Под видом ответов на вопросы раскольников Питирим дал в «Духовной пращице» развернутую программу борьбы против раскола. И в «доношении» на имя Петра I и в своей «Пращице» Питирим доказывал право церкви на физическое уничтожение ее врагов. «В новой благодати, — писал он, — подобает наказанию и смерти предавать непокоряющихся восточной церкви». Он ссылался при этом на евангельские тексты и «творения» Иосифа Волоцкого, причем не гнушался и подлогом. Им использовалось, например, «Соборное деяние на еретика - армянина Мартина 1157 г.» для доказательства древности трехперстного знамения. Со старого пергамента были соскоблены прежние письмена и написаны новые почерком XVIII в. Эту фальшивку показывали раскольникам, хотя подложность ее была установлена еще в 1722 г. старообрядческим начетчиком Андреем Денисовым.

Питирим не ограничился только теоретическим обоснованием необходимости физического уничтожения врагов церкви. Будучи нижегородским епископом, он организовал крестовый поход против раскольников, добиваясь насилиями и угрозами массового возвращения их в православие. В Нижегородском крае, где особенно чувствовался феодально-крепостнический гнет, отступников от официальной церкви было очень много — в 1718-1724 гг. их насчитывалось 122 тысячи. Питирим лично вел допросы раскольников с пристрастием, пытал их в архиерейской тюрьме, подвергал «градскому» наказанию с вырезыванием ноздрей. Таким образом, как хвалился Питирим, в православие было обращено свыше 68 тысяч человек. Спасаясь от гонений этого инквизитора, 12701 человек бежали, 1585 — не выдержали пыток и истязаний и умерли, 598 были сосланы и отправлены на каторгу21. По инициативе Питирима раскольничьи поселения, скиты и монастыри разорялись. Даже за рубежом раскольники не чувствовали себя в безопасности от свирепого инквизитора. В 1715 г. по его настоянию был разорен раскольнический центр Ветка, куда бежали из России раскольники, беглые «сходцы», спасаясь от преследований и в поисках работы. Так меч духовный, соединившись с мечом светским, беспощадно расправлялся с противниками официальной церкви. Этого жестокого инквизитора благодарная церковь незадолго до империалистической войны объявила «святым» и с большим торжеством организовала его «прославление», сфабриковав предварительно описание 260 «чудес», якобы совершившихся у его гроба.

Жестоким инквизитором был и новгородский архиепископ Феодосий Яновский, действовавший против раскольников вместе с Преображенским приказом и Тайной канцелярией. А местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский вслед за епископом Питиримом в своем произведении «Камень веры» пытался теоретически обосновать необходимость жестоких гонений против «врагов» церкви, отмечая, что в народе часто бывают споры о вере — «пререкования и противословия». Осуждая тех, кто считал кровавый террор несовместимым с «кротостью церкви», он доказывал необходимость и «спасительность» смертной казни для церковных противников, ссылаясь при этом на опыт католической инквизиции. «Опыт показывает, — писал он, — что многие еретики, как донатисты, манахеи, альбигойцы и пр., оружием истреблялись»22. Он приводил также высказывания одного из столпов церкви — Августина о необходимости казнить еретиков. Подобно католическим инквизиторам Стефан доказывал, что церковь, предавая еретиков смерти, заботится прежде всего о спасении их души. «Если праведно убивать человекоубийц, злодеев, чародеев, — говорил он, — то тем более еретиков, которые паче разбойников душу убивают и в царстве мятеж всенародный творят»23. Призывая церковных мятежников к покаянию, Стефан грозил им, что в случае отказа «церковь оружие свое очистит, лук свой напряжет и возбудит сердца властелинов на месть расколу... И тогда достойную месть лютой кончиной воспримите»24.

Инквизиторской жестокостью по отношению к противникам государственной церкви проникнут и «Духовный регламент», составленный архиепископом Феофаном Прокоповичем и утвержденный Петром в 1720 г. Людей, порвавших с официальной церковью, Духовный регламент называет «лютыми неприятелями, государству и государю непрестанно зломыслящими». Для борьбы с раскольниками регламент также предписывал наказывать их смертью и разорением их жилищ. Он мобилизовал для этого не только служителей культа, но и все население, обязывая всех доносить на раскольников церкви. За доносы «доводчикам» было обещано вознаграждение. Регламент считал, что лучшее средство распознать раскольников — это церковное причастие. За нехождение к исповеди и причастию назначались штрафы. Для раскольников ввели особое платье, которое должно было посрамить их в глазах народа. Особые штрафы назначены были за ношение бороды: раскольники считали бороду существенным признаком «истинного» православия.

Феофан создал также особый институт духовных инквизиторов, которые должны были «с прилежнотщательным радением» следить за деятельностью епархиальных архиереев по борьбе с расколом. Первым протоинквизитором был назначен игумен московского Данилова монастыря Пафнутий. С 1721 г. дела об антицерковных выступлениях велись непосредственно и во вновь организованном Синоде — высшем органе по управлению делами православной церкви. Если требовался допрос «с пристрастием», то обвиняемых посылали в Сыскной приказ. На основании утвержденных в 1722 г. «Докладных пунктов Синода» Сыскной приказ обязан был оказывать Синоду помощь в его борьбе с церковными противниками. Так, Синод отправил в 1743 г. в Сыскной приказ крестьянина села Покровского Полуекта Никитина, обвинив его в том, что он-де «злейший враг церкви и благочестия противник». Несмотря на преклонный возраст Никитина (ему было 70 лет), его подвергли пыткам — подняли на дыбу и били кнутом. Никитин умер под пытками, не раскаявшись в том, в чем обвиняли его духовные власти. Таким же пыткам подвергли крестьянина Павла Сахарова, который во время насильственного причастия выплюнул «святые дары». Его отослали в «крепких кандалах» в московский Высокопетровский монастырь, дважды пытали, а затем за «богохульство и противность» приговорили к сожжению.

Раскольников, бежавших в Сибирь, ловили и отправляли на вечную каторгу в Рогервик (порт на берегу Балтийского моря), раскольничьи поселения, монастыри и скиты громили, «дабы и след того места не знаем был». Мощи, чтимые раскольниками, и могильные памятники раскольнических учителей истреблялись.

В 1722 г. Синод направил в Выговскую пустынь монаха Неофита для расправы с раскольниками. Другой представитель Синода, монах Иосиф Решилов разгромил стародубских раскольников на Украине. Даже представители светской власти называли монаха Решилова развратником, хищником, наглым проходимцем и грабителем Стародубского края. Представители Синода обладали большими полномочиями и наводили ужас на население. За укрывательство и защиту раскольников синодальные инквизиторы наказывали как «за противность власти». Жестокая расправа Решилова с крестьянами была причиной крестьянских восстаний. Поэтому Сенат хотел пресечь деятельность этого инквизитора, но Синод не дал его в обиду25. Большой воинский отряд в 1735 г. перешел польскую границу и вторично разгромил крупнейшее раскольничье поселение Ветку. Были сожжены дома ветковских крестьян, монастырские постройки, церковь. Инквизиторы захватили свыше 13 тысяч раскольников и отправили их в глубь России. Раскольнический учитель Варлаам был заключен под крепким караулом в нижегородский Печерский монастырь, чтобы он как сказано в решении, не мог «рассевать плевелы своего учения».

В синодальной канцелярии содержали раскольников в таких условиях, что многие из них не выдерживали тяжести заключения, болели и умирали. Чтобы разгрузить свою тюрьму, Синод в январе 1732 г. велел 173 заключенных синодальной канцелярии разослать по монастырям для содержания «в цепях и железах и в трудах монастырских неисходно».

Полномочия церковных властей по борьбе с расколом все расширялись. При епископах были организованы особые мирские суды по раскольническим делам, следствие по этим делам велось в Приказе церковных дел. По настоянию Синода раскольнические дела были причислены к «злодейственным», «понеже, — как сказано в указе, — раскольничья прелесть упрямства наполненная, правоверию противна и злодейственна»27.

Особо важные дела рассматривались в Канцелярии тайных розыскных дел, но и тут на допросы и пытки являлись представители Синода. Так, в декабре 1720 г. Тайная канцелярия вела следствие о раскольнике Якове Семенове. Присутствовавший при допросах архимандрит Александро - Невского монастыря Феодосий предложил Семенова нещадно бить кнутом и, сослав в Соловецкий монастырь, держать в земляной тюрьме «до кончины жизни неисходно». Так и было сделано. В распоряжение Синода для борьбы с раскольниками предоставлялись воинские отряды. Кроме того, повсеместно рассылались синодские указы о выделении в распоряжение епархиальных властей воинских команд.

Для усиления борьбы с церковными противниками Синод издал в 1721 г. особые «Пункты для вразумления раскольников», составленные архимандритом Заиконоспасского монастыря Феофилактом Лопатинским и архимандритом Златоустовского монастыря Антонием. В этих «пунктах» вновь была сделана ссылка на постановления Кормчей книги об еретиках и на необходимость их наказания по «градским» законам. Синод ссылался также на постановления церковного собора 1666/67 г. и на Уложение 1649 г. Гражданской власти оставалось только выполнять решения Синода о наказании еретиков.

При Синоде была организована в 1723 г. особая розыскная раскольническая канцелярия, во главе которой стояли инквизиторы — тверской архиепископ Феофилакт Лопатинский и иеромонах Афанасий Кондоиди. По данным Синода, из 190 тысяч записавшихся в раскол с 1716 по 1737 г. обращено в православие, бежало, сослано на каторгу и умерло в результате гонений 111 тысяч28. Феофилакт составил особое руководство для церковников — «Обличение неправды раскольнической». В нем раскольники именовались «злокозненными и деревенскими мужиками».

В 1745 г. «Обличение» дополнил известный ростовский митрополит Арсений Мациевич. И он не жалел бранных слов по адресу раскольников, называя их «сатановерами», «хищными волками, душепогубительными бесами». Приводя примеры из Ветхого и Нового заветов, а также из церковной истории, Арсений доказывал право церкви на физическое уничтожение ее врагов. «Учение Христа, — говорил он, — дает к тому достаточно оснований»29. И сожжение раскольников как врагов церкви в этот период было далеко не редким явлением.

Раскольника старца Варлаама обвинили в том, что он произносил хулу на бога и на иконы. У него вырвали язык, а затем сожгли. Сожгли живым и Матвея Николаева за его «великий раскол». Раскольник Денис Лукьянов умер под пытками, а после смерти тело его было сожжено30. Крестьянин Павел Сахаров во время насильственного причастия выплюнул дары, которые принимаются при этом. Его отослали в «крепких кандалах» в московский Высокопетровский монастырь, где дважды пытали, затем за богохульство приговорили к сожжению. К смертной казни сожжением приговорили в 1752 г. дворцового коменданта Якова Куприянова, обвиненного в богохульстве. Иностранец Берхгольц, оставивший интересный дневник о своем пребывании в России, подробно рассказывает, как сжигали людей за богохульство. По его словам, в 1718 г. в Петербурге сожгли заживо человека, который сказал, что почитание икон является идолопоклонством, и который во время совершения церковной службы выбил икону из рук епископа. «Осужденного, — писал Берхгольц, — поставили на костер, сложенный из разных горючих веществ, и железными цепями привязали к устроенному на нем столбу с поперечной на правой стороне планкой, к которой прикрепили толстой железной проволокой и потом плотно насмоленным холстом руку, служившую орудием преступления. Сперва зажгли одну эту правую руку и дали ей одной гореть до тех пор, пока огонь не стал захватывать далее, а князь кесарь вместе с прочими вельможами не приказал поджечь костер. При таком страшном мучении преступник не испустил ни одного крика и оставался с совершенно спокойным лицом, хотя рука его горела минут семь или восемь, пока, наконец, не зажгли всего возвышения. Он неустрашимо смотрел все это время на пылавшую свою руку и только тогда отвернулся в другую сторону, когда дым уже очень стал есть ему глаза и у него начали гореть волосы»31. Рассказ очевидца — лучшее свидетельство беспощадного отношения к лицам, выступавшим против церкви и ее обрядов.

По инициативе духовных властей проводились также массовые процессы против участников антицерковных движений. Таково было, например, дело «о богопротивных сборищах и действиях», возникшее в 1733 г. и законченное лишь в 1739 г. Сторонники этого движения искали средства для избавления от гнета и улучшения своего существования в мистическом движении.

По этому делу привлекли в качестве обвиняемых 303 человека. Хотя следствие велось в Тайной канцелярии, душой процесса были члены Синода: архиепископ Феофан Прокопович, епископы Питирим и Леонид Сарский. Феофан руководил допросом обвиняемых, читал и сличал их показания, сводил подсудимых на очные ставки. Допросы при помощи «пытки и огня» велись в его присутствии. Следствие над группой раскольников, привлеченных по этому делу и живших в Москве, вели архимандриты московских монастырей Кирилл и Евсевий. Непосредственное участие в следствии принимал также Синод. Ему представлялись подробные донесения о следствии, «экстракты» из расспросных речей. Синод оказывал давление на членов следственной комиссии, добиваясь осуждения всех привлеченных по этому делу лиц. Послушная следственная комиссия, где главенствовали церковные иерархи, осудила пятерых на смерть, 11 человек были наказаны кнутом, им вырвали языки и сослали на каторжную работу; 225 «виновных» били кнутом и сослали на каторгу; более 60 человек после наказания плетьми заточили в монастырь32.

В 1745 г. возникло новое дело, по которому было привлечено 446 обвиняемых. Следствие продолжалось 12 лет и закончилось лишь в 1757 г. Участники этого антицерковного движения в своих религиозных исканиях отразили глубокую ненависть к крепостному строю. Вместе с тем в нем выявилось и неумение крестьян найти средство борьбы с эксплуататорами. Проповедуемое участниками этого движения смирение и уход от жизни лишь уводили их в сторону от классовой борьбы. И на этот раз в следственной комиссии активную роль играли Синод и его представители: ректор Славяно-греко-латинской академии архимандрит Порфирий Крапский, священник московского Архангельского собора Иван Иванов, протопоп Петропавловского собора Михаил Слонимский и ключарь Василий Баранович. Следствие велось в московском Спасо-Андрониевом монастыре, где размещена была следственная комиссия, а заключенных держали в особом здании, вблизи монастыря.

Сенат мало вмешивался в дела следственной комиссии, зато Синод принимал в ней большое участие. Синод составлял вопросные пункты для ведения следствия, посылал своим представителям инструкции, направлял следствие в желательном для него духе, получал следственные материалы и «экстракты» из них. Следуя инструкциям Синода, духовные следователи допытывались, кто принимал участие в распространении этого антицерковного движения, и привлекали к следствию все новых и новых людей. В распоряжении следственной комиссии были заплечные мастера. Пытки, «встряски», битье кнутом не прекращались. Наконец следствие закончилось, и комиссия приступила к составлению приговора. Члены комиссии — представители Синода — добились суровой кары: пятерых приговорили к публичному сожжению26,  — к другим видам смертной казни, остальных — к наказанию кнутом и плетьми, ссылке в каторжные работы и отдаче в солдаты. Приговор поступил на утверждение Сената, который заменил смертную казнь наказанием кнутом и ссылкой в каторжные работы. По отношению к остальным участникам этого антицерковного движения приговор был утвержден без всяких изменений.

В 1769 г. возникло новое дело об антицерковном движении в Тамбовской и Воронежской губерниях, по которому допрашивались 232 человека. Следствие велось так же, как и в предыдущих процессах, руководили им представители духовного ведомства. И опять многие участники движения были обречены на смерть. Сенат заменил смертную казнь ссылкой в каторжные работы и военную службу, остальных приговорили к разным наказаниям. Имущество приговоренных было конфисковано, а дети отданы в военные школы.

Массовые преследования раскольников и других противников церкви вели и местные духовные власти. В 1761 г. Тобольская духовная консистория арестовала и держала под крепким караулом 29 человек, обвиняя их в том, что они «православной церкви противники». Тобольская раскольническая контора грабила и разоряла работных людей и крестьян Исетского округа, сажала их в тюрьмы, что приводило даже к расстройству работы на казенных заводах. Сенат был вынужден смирить усердие духовных властей. Он указал консистории, что она ведет себя «весьма неприлично». Учитывая тревожное время и массовые крестьянские волнения, Сенат советовал консистории и архиерею держать крестьян и работных людей «в покое и тишине»33.

Нелегко приходилось и тем противникам официальной церкви, которым смертная казнь заменялась другим наказанием. Это наказание нередко было горше смерти. Например, Ивана Яковлева в 1753 г. за его «злодейственные богопротивные вины» нещадно били кнутом и, вырезав ноздри, сослали в ручных и ножных кандалах в тюрьму Соловецкого монастыря. В случае произнесения «непристойных слов» монастырские тюремщики обязаны были вкладывать ему в рот кляп34. Крестьянина костромских вотчин князя Куракина Дмитрия Белова за непринятие им икон и отказ посещать церковь подвергли в 1751 г. трехкратной пытке и сослали в Рогервик в каторжные работы навечно35. За отказ признавать святых и неверие в чудеса хотели сжечь в 1762 г. крестьянина села Большое Мартово Нижегородского уезда Петра Гаврилова, следствие над ним производила Астраханская духовная консистория. Смертную казнь ему заменили наказанием кнутом и ссылкой на Нерчинскую каторгу36.

Поддерживая официальную церковь, правительство беспощадно расправлялось с теми, кто выступал против нее, кто добивался свободы совести. В 1721 г. по случаю окончания Северной войны и заключения мира со Швецией была объявлена амнистия по всем преступлениям, но по настоянию Синода осужденных за выступления против церкви не амнистировали.

Террор церкви по отношению к церковным противникам наносил немалый ущерб интересам государства. Тысячи раскольников и других «врагов церкви» томились в тюрьмах, предавались смерти. Спасаясь от преследований, они покидали заводы и села. Помещики и заводчики пытались добиться смягчения террора, но наталкивались на сопротивление Синода и его представителей. Управляющий Олонецкими заводами де Геннин писал Петру I, что он опасается от новгородского архиерея Иова «погубления». Он просил освободить от заточения мастера Семена Денисова, «годного в сыске руд и радетеля в заводской работе», а также прекратить преследования заводских людей — раскольников «во избежание остановки» завода. Но ходатайство де Геннина не было удовлетворено — террор продолжался37.

В 1763 г. возник вопрос о предоставлении некоторых льгот раскольникам, бежавшим за рубеж, чтобы побудить их вернуться на родину, однако группа влиятельных архиереев во главе с петербургским митрополитом Гавриилом и крутицким епископом Амвросием предостерегала правительство о гибельности для церкви послабления в области религиозной свободы. Напомнив, что в России было принято «разноверцев всячески истреблять», эти иерархи старались запугать правительство, что от послабления раскольникам «церковь может разодраться на двое»38. В Уложенной комиссии 1767 г. церковники продолжали настаивать на применении суровой казни к раскольникам и разорении их жилищ и церквей39.

Одним из следствий кровавого террора по отношению к раскольникам было их самосожжение, принявшее большие размеры в XVII-XVIII ее. Самосожжение часто объясняется причинами мистического характера, проповедью, будто «мир во зле лежит», верой в пришествие царства антихриста, желанием очиститься от следов злого царства, совершить искупительную жертву огнем. Эта же идея легла в основу замечательной картины художника Г. Г. Мясоедова «Самосожигатели», в которой с большой силой изображена толпа раскольников вместе с женами и детьми, мечущихся в пламени, а среди них суровый старец — виновник самосожжения. Такой взгляд на самосожжение давал церковным писателям повод говорить о том, что самосожжение - результат деятельности особой секты, считавшей самосожжение необходимым условием духовного спасения. Это, однако, неправильно. Самосожжение, особенно в начале его распространения, не было догматом какой-нибудь секты, в нем проявлялось крайнее отчаяние людей, затравленных беспощадным преследованием со стороны правительства и церкви.

Одно из первых массовых самосожжений раскольников произошло в 1676 г. в Пошехоновской волости Белосельского уезда. Здесь сожглись «очарованные волшебством от раскольнических учителей» 1920 человек. В 1679 г. на реке Березовке в Тобольском крае по инициативе раскольнического чернеца Иванища и попа Домициана сожглось около 1700 раскольников. Жалуясь на притеснение духовных властей и приказных людей, крестьяне писали, что священники держат их без одежды на морозе и что если их не избавят от разорения, то они готовы «в огне сгореть»40. В 1683 г. розыск раскольников в селе Федове Новгородского края производил монастырский старец строитель Рафаил «нещадным битием, пытками и казнями смертными». Розыск привел к великому разорению крестьян. Помещик князь Долгоруков считал, что Рафаил мстил крестьянам за отказ давать ему деньги по его требованию. В 1687 г. массовое самосожжение было в местечке Березово Олонецкого уезда. До тысячи раскольников, видя «лютое нападение, суровое свирепство и звериную наглость» инквизиторов, предали себя огню. Инквизиторы хотели взять раскольников живыми и отправить к епископу на мучение, но они предпочли смерть от огня41. Церковь и правительство жестоко расправлялись с людьми, считавшимися организаторами сопротивления раскольников. Их подвергали трехкратному допросу под пыткой, затем сжигали в срубе, а пепел развеивали.

О массовом самосожжении раскольников под влиянием гонений свидетельствует сводный старообрядческий «синодик»; только за 1667-1700 гг. этой мучительной казни предали себя 8834 человека42. О самосожжении как результате отчаяния подвергавшихся гонениям людей повествует и старообрядческий стих того времени об антихристе. Стих призывал раскольников не сдаваться «духу нечистому — злому антихристу» и предпочесть смерть отказу от старой веры, обещая за это царство небесное:

Не сдавайтесь вы, мои светы, Тому змию седмиглаву. Вы бегите в горы, вертепы. Вы поставьте там костры большие, Положите в них серы горючей, Свои телеса вы сожгите43.

В XVIII в. самосожжение, хотя и не в таких больших размерах, продолжалось. Это была крайняя форма социального протеста против феодально-крепостнического гнета, для подавления которого правительство посылало воинские команды с участием представителей церкви. Так, тобольский митрополит Антоний в 1722 г. уговаривал раскольников Абацкой слободы «отдать кесарю кесарево», т.е. платить исправно подати, но раскольники отказались повиноваться увещеваниям митрополита. Его посланцев они предупреждали: «Аще вы нас погоните, мы в руки живы не дадимся, бересты и смолы и дрова и солома и пороху с пуд приготовлено»44. По тем же причинам сожгли себя в 1732 г. 210 раскольников около Олонца. В том же году решили подвергнуть себя сожжению крестьяне - раскольники деревень на реке Вышме Тобольской губернии. Тобольский митрополит Антоний выслал для «увещевания» воинскую команду с соборным протопопом Иваном Соболевым и иеродиаконом Иоанникием Павлоцким. Но крестьяне, зная, что за увещеваниями последуют пытки и казни, предпочли сжечь себя. В огне сгорело свыше двухсот человек.

Много зла причинил исетским раскольникам челябинский протоиерей Флоринский, жестоко преследовавший раскольников и разорявший их хозяйства. Раскольники, не желавшие отказаться от своей веры, по требованию Флоринского были отправлены в 1751 г. в кандалах в Тобольск. Боясь преследований, они притворно отказались от своей веры, и им разрешили вернуться на родину. Не видя возможности исповедовать свою веру и страшась новых гонений, они решили себя сжечь. В огне сгорело 64 человека45. Исетская канцелярия, опасавшаяся разорения работных людей и остановки заводов, запретила высылать раскольников по требованию духовного начальства на допросы, что вызвало с его стороны энергичный протест. В Ялуторовске карательную экспедицию против раскольников возглавлял протопоп Калиновский. Его действия вызвали массовые жалобы крестьян. Они заявляли, что сожгут себя, если их не избавят от этого инквизитора. Жестокие преследования терпели крестьяне - раскольники от наместника Далматова монастыря Митрофана, челябинского заказчика попа Петра Словинского, настоятеля тюменского Троицкого монастыря архимандрита Иосифа и игумена Троицкого Рафаиловского монастыря Александра. Эти преследования вызвали ряд самосожжений.

Массовое самосожжение возникло в 1756 г. в деревне Мальцево Чаусского острога Томской провинции. Крестьяне, окруженные воинским отрядом и священниками, жалуясь на свое разорение, требовали отмены поборов в пользу духовенства, а также смены заводского начальства, которое замучило их на казенных работах. Отряд пытался захватить крестьян силой, но они оказали вооруженное сопротивление. Видя, что сопротивление безнадежно, они сожгли себя46. Причиной самосожжения нередко были тяжелые условия труда на казенных заводах. Например, крестьяне Колыванских заводов в 1742 г. жаловались, что работать им очень «натужно». Отказавшись от работ, крестьяне заперлись в избе, вооружившись ножами и ружьями. Воинский отряд, сопровождаемый попом - заказчиком, пытался взять крестьян силой, но они подожгли избу и сгорели47.

Немало случаев самосожжения отмечено в начале 60-х годов XVIII в., когда на местах, при духовных консисториях, были организованы раскольнические конторы, имевшие большие полномочия по борьбе с противниками господствующей церкви. Такова была, например, Екатеринбургская раскольническая контора. Подвизавшиеся в этой конторе представители церкви называли себя «крепкими воинами Христа бога нашего». Эти «воины» хватали раскольников на рынках, в деревнях и рабочих поселках, бросали их в тюрьмы, где держали скованными по рукам и ногам, вели допросы с «пристрастием», т.е. подвергали пыткам, безжалостно избивали их детей. Если такие меры по «увещеванию» раскольников не приводили к желательным результатам, раскольников отправляли из Екатеринбурга в Тобольск. Здесь, в консисторской тюрьме, несчастных вновь подвергали пыткам и истязаниям, вынуждая принять православие. На родину они могли вернуться только в том случае, если отрекались от старой веры.

Как пример инквизиторской деятельности церковников приведем деятельность «судящего» попа Юрьевецкого духовного правления Ивана Сокольского. Имея поручение Раскольнической конторы «сыскать» раскольников в дворцовой Рыбковской волости, судящий поп явился в 1760 г. в волость в сопровождении церковников, вооруженных ружьями и дрекольем, и, захватив раскольника Лаврентия Леонтьева, бил его «смертным боем». Поп Сокольский грозил замучить раскольника до смерти, если тот не выдаст своих единоверцев, живших в окрестных селах. В деревне Шубной поп Сокольский «мучительски» бил «до великой крови» старуху - раскольницу Марфу Васильеву, вследствие чего, как было отмечено при ее освидетельствовании, она к «жизни была безнадежна». В деревне Каменное судящий поп захватил 16 раскольников и велел разложить «необычные и великие огни», угрожая им смертью.

Бесчеловечные поступки духовных властей, разорявших жилища и хозяйства крестьян и подвергавших их мучительным наказаниям, вызвали волну жалоб и протестов. Крестьяне писали о своих мучителях, что те «во всем жестоки, гневны, наглы, люты, яры, страшны, ненавистны, мерзки». Когда в 1761 г. сожглись 150 раскольников - заводских людей деревни Кузино Исетского округа Оренбургской губернии, правительственная комиссия была вынуждена признать, что причиной самосожжения были «непорядочные поступки» духовной консистории и разорения, чинимые священниками и командой48.

На попа Сокольского и других представителей церкви, беспощадно расправлявшихся с крестьянами - раскольниками, жаловались также дворцовые власти, так как бегство и разорение крестьян подрывало дворцовое хозяйство. Эти жалобы, однако, успеха не имели49. Церковниками недовольны были также заводчики и управители казенных заводов. Они писали, что в результате преследований работные люди оставляли заводы, что заводские работы во многих местах останавливались и что казна терпит из-за этого большие убытки. Но бороться с церковными инквизиторами было трудно. «Убытки души больше всех убытков», обычно отвечали они. Правительство не только не осуждало духовные власти за бесчеловечную расправу с раскольниками, но защищало их от нападок светских властей. А для борьбы с самосожжением оно установило для их участников политическую смерть: самосожигателей, не сгоревших на кострах, клали на плаху, объявляли им смертный приговор, а затем, подняв с плахи, посылали в каторжные работы.

Самосожжения происходили также под влиянием агитации расколоучителей. Восхваляя самосожжение как искупительную жертву, как «новое крещение в огне», они старались уверить обманутых ими крестьян, что самосожжение является богоугодным делом, обещая за это царство небесное и райское блаженство. Сами же расколоучители, проповедуя вечную славу от «самоубийственных смертей», предпочитали спасаться от огня. В 1687 г. в скитах на реке Печенке Тюменского уезда по наущению старцев на глазах ратных людей сожглось до трехсот крестьян, старцы же, организовавшие сожжение, «выметались из окон»50. Организатор «гари» в Палеостровском монастыре Емельян Иванов сам не сгорел, а, захватив монастырскую казну, бежал. В 1745 г. сожжение раскольников в местечке Лебедяны Каргопольского уезда организовал поп Ефим Иванов; сам же от огня скрылся. Под влиянием агитации расколоучителя Даниила Санникова в 1751 г. сгорело 70 крестьян деревни Гусевой Тюменского ведомства. Санников исчез, а затем появился в других местах, где также вел агитацию среди крестьян за сожжение.

Не всегда раскольники, крестьяне и работные люди пассивно относились к «грабительству» и «разорению», которые чинили им представители церкви. Они оказывали им часто активное сопротивление. В 1687 г. крестьяне - раскольники, вооруженные ружьями и дрекольем и имевшие даже пушки, захватили Палеостровский монастырь в Челмужском погосте Олонецкого края, уничтожили церковную утварь, монастырские жалованные грамоты и купчие крепости, а игумена Феодосия с десятью монахами связали и бросили в погреб. Для освобождения монастыря был снаряжен большой воинский отряд во главе с протопопом. Восставшие крестьяне держали монастырь в осаде в течение шести недель. После отчаянного сопротивления осажденные решили сжечь себя и монастырь. В огне сгорело около 2700 человек. В 1689 г. крестьяне - раскольники вновь захватили Палеостровский монастырь, на этот раз они владели им около девяти недель. Оказав воинскому отряду отчаянное сопротивление, во время которого было убито и ранено свыше 50 человек, крестьяне вторично подожгли монастырь, а себя предали сожжению51. В 1693 г. раскольники захватили церковь Пудожского погоста, изгнали священников и разграбили утварь. Для наказания восставших царский воевода Стрешнев послал воинскую команду с духовенством. Команде было велено сжечь крестьянские дома, а их самих отправить в тюрьму. Уйдя от отряда в деревню Строкино, крестьяне - раскольники заперлись в четырех избах и после отчаянного сопротивления предали себя сожжению, понося церковь и духовенство, называя церковь «вертепом разбойников», а священников — «волками врата адова».

Ожесточенное сопротивление царским войскам оказали в 1738 г. крестьяне -раскольники деревни Шадрино Тобольской провинции. Они превратили свою деревню в настоящую крепость и яростно сопротивлялись воинской команде, во главе которой стоял воевода Шапошников. Видя свое бессилие в борьбе с царскими войсками, раскольники затем сожглись (в огне погибло более трехсот человек). В деревне Шарташской около Екатеринбурга в июне 1761 г. 200 крестьян - раскольников встретили ножами, дубьем и кольем священников, отправившихся для борьбы с расколом, и хотели их убить. Церковников с трудом спасла воинская команда.

В результате жестокой расправы духовного ведомства с раскольниками в течение XVIII в. было сожжено 1733 человека, а всего самосожжению подвергло себя 10567 человек52. Многие крестьяне - раскольники бросали свои дома и бежали в глухие места, куда не доходили еще церковные заказчики, а также за границу - в Польшу и Литву. Бегство крестьян и работных людей наносило серьезный ущерб помещикам и заводчикам. Правительство было вынуждено принять некоторые меры против расправы духовных властей с работными людьми. В 1761 г. особым сенатским указом духовным командам был запрещен въезд в заводские поселки, а гражданским властям предписывалось не оказывать больше духовным командам содействия в розыске раскольников. Екатеринбургская раскольническая контора была переведена в Тобольск, где духовные власти продолжали свою деятельность по борьбе с расколом. И все это делалось во имя торжества православия, для подавления свободы совести.

В феврале 1762 г. Раскольническая контора была закрыта, однако преследования раскольников не прекратились. После ликвидации Раскольнической конторы самосожжение перестало быть массовым явлением, однако в отдельных случаях оно продолжалось. И в этих случаях самосожжение было часто ответом на притеснения, которые чинились по отношению к раскольникам царскими чиновниками и духовными властями. В 1764 г. в деревню Любачи Новгородской губернии прибыла воинская команда во главе с монастырским игуменом. Они потребовали от крестьян, чтобы те перешли в православие. Крестьяне сопротивлялись команде в течение двух месяцев, а затем предали себя огню. В 1771 г., как сообщил ростовский епископ Афанасий, в Островском лесу Пошехоновского уезда сожглось 14 раскольников, а в 1787 г. 53 раскольника — взрослых и детей — нашли смерть в озере Сазыкуль Екатеринбургской губернии53.

Отдельные случаи самосожжения наблюдались и в XIX в. Так, в 1812 г. на юге России крестьяне хутора Костенки в виде протеста против царской власти сожгли себя в пещере. В 1860 г. в Олонецкой губернии в срубе сгорело 15 человек, а в конце 1896 г. близ Тирасполя в Терновских плавнях Федор Ковалев заживо закопал 25 человек «ради их спасения и избавления от власти антихриста».

Суровые преследования раскольников осуждались прогрессивными деятелями того времени. Они писали, что «духовенство... исполнилось гордыней, вооружилось ненавистью и гневом, что оно свирепствует над народом, заставляет его итти в ссылку и даже на смерть». Даже некоторые представители духовенства вынуждены были признать, что безмерная строгость церковников, подвергавшая народ унижению, бесчестию, потере имущества, жен и детей, а часто и жизни, вызывала ненависть к духовенству и сопротивление54.

Несмотря на сопротивление со стороны церкви, массовый террор к раскольникам стал ослабевать. К этому времени раскол перестал быть оппозиционным течением и в значительной степени утратил характер социального протеста против феодально - крепостнической эксплуатации. Идейное руководство расколом перешло в руки зажиточных элементов. Раскол превратился в одну из форм церковной организации, которой вершили эти зажиточные элементы. Несмотря на протесты духовенства, правительство было вынуждено ликвидировать Раскольническую контору и отпустить содержащихся в тюрьмах раскольников, освободить их от уплаты двойного подушного оклада. Это не мешало, впрочем, вновь возбуждать против людей, не желавших подчиниться господствующей церкви, жестокие преследования. Так, в августе 1799 г. в Новороссийской губернии около 30 духоборов были сосланы в Екатеринбург навечно в каторжную работу. Их велели содержать скованными и использовать на наитягчайших работах, чтобы они, как сказано в синодском указе, «отвергающие вышнюю власть на земле, восчувствовали, что есть на земле эта власть»55.

В начале XIX в. раскольников насчитывалось более миллиона. Правительство было вынуждено считаться с этим и предоставить раскольникам некоторые гражданские права и, по крайней мере формально, даже право исповедовать свою веру. Гонения на раскольников, однако, не прекратились. Защищая привилегии господствующей церкви, правительство запрещало «внешнее оказательство раскола», т.е. его открытое исповедание, рассматривая это как «нарушение общего благочиния и порядка». Представители церкви зорко следили за теми, кто отказывался от исповеди и причастия по религиозным соображениям. Борьбу с расколом вели мерами полицейского порядка. Гражданские власти обязаны были содействовать православной церкви в охранении ее господствующего положения и «незыблемости самой веры». С этой целью запечатывались раскольнические часовни, уничтожались чтимые раскольниками мощи, преследовались собрания верующих как «публичное оказательство раскола»56. Во многих губерниях были организованы особые секретные комитеты по делам раскольников. Эти комитеты продолжали борьбу с расколом, стремясь его искоренить или хотя бы ограничить. Такой же секретный комитет был создан и при Синоде. Раскольников продолжали ссылать в отдаленные места, разлучали с семьями, разрушали их хозяйства. Солдат, перешедших из православия в раскол, судили военным судом и подвергали тяжким наказаниям. Так, в 1844 г. севастопольский военный суд судил 20 солдат за отход от православия. Часть солдат забили до смерти шпицрутенами, прогнав через строй в 500 человек, остальных пороли розгами57.

Раскольники и сектанты считались неполноценными гражданами. Им запрещалось в некоторых губерниях владеть землей, не разрешалось открывать школы и учить детей грамоте, они не принимались на государственную службу, им ставились ограничения при прохождении военной службы, у них отбирали детей и, под предлогом воспитания в православной вере, ссылали в монастыри. Упорствующих преследовали в административном порядке, отправляли в ссылку. Браки раскольников, рождения и смерть долгое время не регистрировались. Одной из мер борьбы с расколом было уничтожение раскольнических молитвенных домов и монастырей. Так, в 1835 г. в иргизский Средненикольский монастырь прибыл архимандрит православного монастыря с воинским отрядом и разгромил его. Раскольники пытались оказать сопротивление, но оно было подавлено, многие участники его преданы военному суду.

Разгрому подверглись и старообрядческие церкви. За 1842-1852 гг. было уничтожено и закрыто 494 молитвенных дома, в 1856 г. были запечатаны алтари старообрядческого центра — московского Рогожского кладбища (они были распечатаны только в 1905 г., т.е. через 50 лет)58.

Раскольников обвиняли в том, что, не признавая официальной церкви, они выступают против царской власти и являются носителями революционных идей. Московский митрополит Филарет подозревал раскольников в желании отделиться от государства. Охрану православной церкви он считал «коренным правилом» православного государства, в раскольниках же и сектантах видел врагов не только церкви, но и государства.

Такое же отношение к раскольникам (старообрядцам) проявлялось и после подавления первой русской революции. Представители церкви усматривали в общинах старообрядцев социально - политический характер и пропаганду социал - демократических идей. Конечно, такое обвинение не имело под собой никакой почвы, так как старообрядческие вожди не переставали клясться в верности самодержавию59. Старообрядческие руководители горячо возражали против придания их религиозным стремлениям противоправительственного и тем более революционного характера и всюду заявляли о своей преданности самодержавию. Когда А.И. Герцен гневно осуждал церковь и царское правительство за их нетерпимое отношение к старообрядцам и сектантам, старообрядческие вожди ответили Герцену на это анафемой и назвали его «антихристовым предателем». Старообрядческий митрополит Кирилл в своей грамоте старообрядческим архиереям от 24 февраля 1869 г. призывал русских раскольников показать царю свое благоразумие, удалиться от всех его врагов и особенно от «злокозненных изменников, находящихся в Лондоне и возмущающих народ своими писаниями», т.е. от Герцена60.

В период революционной ситуации 1859-1860 гг., когда в русском обществе велась агитация за введение в России конституции и ограничение царской власти, вместе с господствующей церковью старообрядческие вожди выступали в защиту неограниченного самодержавия и осуждали тех, кто мечтал о конституции. Настоятель Белокриницкого монастыря Павел Великодворский говорил, например, старообрядцам: «Конституция — нож, медом помазанный на погубление людей; она от антихриста, ибо царь богом поставлен»61. Во время польского восстания 1863 г. старообрядцы приветствовали Муравьева - вешателя и обратились к Александру II с «всеподданническим» адресом, в котором раболепно выражали свои монархические чувства. Выражая любовь и преданность царской власти, старообрядцы говорили: «Заподозривать в нас, старообрядцах, наш исконный русский патриотизм, тысячекратно доказанный, значит не признавать нас русскими»62. Во время покушений на Александра II в 1865-1866 гг. старообрядцы вновь обратились к царю с уверениями в преданности и любви.

В феврале 1906 г. старообрядческая делегация посетила Николая II и в знак «беспредельной любви и преданности» преподнесла ему верноподданнический адрес, который подписали 76447 старообрядцев. О своей преданности царю старообрядцы говорили и в Государственной думе, добиваясь отмены ограничений в отправлении культа. «Нельзя говорить о старообрядцах, что они противятся власти, — сказал старообрядческий представитель от Бессарабской губернии, — они всеми силами защищают власть, почти все союзники — старообрядцы»63. Старообрядцы были не только «союзниками», но не гнушались служить и в царской охранке. О таком старообрядческом проповеднике — жандарме М. Агапове из Орехово-Зуева сообщала, например, большевистская «Искра»64.

Старообрядческие вожди и проповедники подобно православному духовенству старались воспитывать народ в духе преданности самодержавию. Они уводили его от классовой борьбы за улучшение своего положения здесь, на земле, обещая всякие блага в загробной жизни. Раскольническая идеология, так же как и православная, играла реакционную роль в развитии классового самосознания. «Идея бога всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства», — писал В. И. Ленин в письме к А. М. Горькому в 1913 г., — подменяя живое мертвечиной, будучи всегда идеей рабства (худшего, безысходного рабства). Никогда идея бога не «связывала личность с обществом», а всегда связывала угнетенные классы верой в божественность угнетателей»65.

1.            С. Максимов. Рассказы из истории старообрядчества по раскольническим рукописям. СПб., 1887, стр. 89; см. также «Памятники истории старообрядчества XVII в.», кн. 1, вып. 1. Л., 1927, стр. 16, 63-66.

2.            Там же, стр. 54.

3.            И. Филиппов. История Выговской пустыни. СПб., 1862, стр V 4 Н.

4.            Ф. Каптерев. Патриарх Никон, т. II. Сергиев Посад, 1913, стр. 162

5.            «Житие протопопа Аввакума им самим написанное». М., 1960, стр. 109.

6.            АИ, т. V, № 194.

7.            АИ, т. V, № 100.

8.            Ф. Елеонский. О состоянии русского раскола при Петре I. СПб., 1864, стр. 7, 26.

9.            Н. В. Варадинов. История министерства внутренних дел, т. 8. СПб., 1862, стр. 536.

10.        «Судные процессы XVII-XVIII ее. по делам церкви». — «Чтения ОИДР», кн. 3, 1882, стр. 16.

11.        Там же, стр. 16-18.

12.        Там же, стр. 15.

13.        «Чтения ОИДР», кн. 4, 1847, стр. 77.

14.        Там же, стр. 27-30.

15.        «Повесть душеполезная о житии преподобного отца Корнилия». — С. Максимов. Рассказы из истории старообрядчества, стр. 25.

16.        М. И. Лилеев. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII ее. Казань, 1895, стр. 8.

17.        М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 147.

18.        Н. Д. Сергиевский. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887, стр. 143.

19.        «Чтения ОИДР», кн. 4, 1847, стр. 17.

20.        «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 81.

21.        А. Синайский. Отношение русской церковной власти к расколу старообрядчества в первые годы синодального управления. СПб., 1895, стр. 56.

22.        А. Н. Филиппов. О наказаниях по законодательству Петра I. СПб., 1800, стр. 138.

23.        А. Н. Филиппов. О наказаниях по законодательству Петра I, стр. 138-142.

24.        Там же, стр. 142.

25.        «Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания», т. 4. СПб., 1886, № 1454.

26.        «Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания», т. 1, 1886, № 225, 241.

27.        «Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству святейшего Синода», кн. 1. СПб., 1860, стр. 3.

28.        М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 291.

29.        А. Синайский. Указ. соч., стр. 136.

30.        «Описание архива святейшего Синода», т. 5, 1725, № 232.

31.        Н. Д. Сергеевский. Указ. соч., стр. 76; см. также Ард. Попов. Указ. соч., стр. 287-288.

32.        И. А. Чистович. Дело о противных сборищах и действиях. М, 1887. См. также А. И. Клибанов. К характеристике новых явлений в русской общественной мысли второй половины XVII - начала XVIII ее. — «История СССР», 1963, № 6, стр. 85-103.

33.        «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 582-584.

34.        Ард. Попов. Указ. соч., стр. 328.

35.        М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 230.

36.        «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 604.

37.        А. Н. Филиппов. Указ. соч., стр. 252.

38.        «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 27.

39.        И. Покровский. Екатерининская комиссия о составлении проекта нового Уложения и церковные вопросы в ней. — «Православный собеседник», кн. III, 1910, стр. 307.

40.        Д. И. Сапожников. Самосожжение в русском расколе. М., 1891, стр. 13.

41.        Там же, стр. 31.

42.        «Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук», т. 21. СПб., 1881, стр. 1-17.

43.        А. С. Пругавин. Самоистребление. — «Русская мысль», кн. 1, 1885, стр. 110; см. также «Сборник русских духовных стихов, составленный В. Варенцовым». СПб., 1860, стр. 184-185.

44.        Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 43.

45.        И. Я. Сырцов. Самосожигательство сибирских старообрядцев. СПб., 1886, стр. 58.

46.        «Русская мысль», кн. I., 1885, стр. 106.

47.        Д. И. Сапожников. Указ. соч, стр. 88

48.        Н. И. Дубровский. Судящий поп Иван Андреев Сокольский. — «Русский архив», кн. 9, 1879, стр. 134.

49.        «Русская мысль», кн. I, 1885, стр. 106.

50.        И. Я. Сырцов. Указ. соч., стр. 44.

51.        «Чтения ОИДР», кн. I, 1868, стр. 50-51; см. также Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 32-33.

52.        В сводном старообрядческом «синодике» указано 45 случаев самосожжения, с общим числом погибших 10012 человек. В уточненном описке, составленном Д. И. Сапожниковым, число погибших в результате самосожжений составило 10567, в том числе: за 1667 - 1700 гг. - 8834, за 1700 - 1760 гг. - 1332, за 1760-1800 гг. - 401 человек (Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 160).

53.        «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр 614- 615.

54.        «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 10-12.

55.        «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 772.

56.        С. Мельгунов. Церковь и государство в России, кн. I. M, 1906, стр. 36.

57.        «Собрание постановлений по части роскола...», кн. II, стр. 396.

58.        Н. В. Варадинов. Указ. соч., стр. 580.

59.        Г. И. Буткевич. Думский старообрядческий законопроект перед судом истории. СПб., 1908, стр. 63.

60.        П. И. Мельников. Раскольничьи секты в России. — «Исторический вестник», кн. VII, 1885, стр. 51.

61.        Там же, стр. 52.

62.        К. К. Арсеньев. Свобода совести и веротерпимость. СПб., 1903, стр. 128.

63.        «Стенографический отчет Государственной думы». 3-й созыв, 2-я сессия, заседание от 13 мая 1909 г. «Союзники» — члены черносотенного Союза русского народа.

64.        «Искра», октябрь 1901 г., № 9.

65.        В. И. Ленин. Сочинения, т. 35, стр. 93.

 

Copyright © Просветитель Все права защищены

Связь

 

Сайт основан 30 марта 2006 г.

Сайт управляется системой uCoz